«НАС НЕ УЧИЛИ ТАК ВОСПИТЫВАТЬ ДЕТЕЙ»
Мы ломаем.
Нас так не учили. Наших мам так не растили.
Стране нужно было, чтобы женщины быстрее выходили к станкам. Им объяснили, что:
- кормить долго вредно;
- спать вместе = смерть для ребенка;
- ребенку все кипятить, даже руки (да, так многих учили: руки в кипяток, прежде чем малыша взять);
- на руки не брать!
- хвалить нельзя;
- что нюни распустил, мальчики не плачут;
- выпороть = пользы больше будет.
Ясли с трех месяцев.
Ключ на шею. За братом присмотри, ты большой уже, тебе семь, куда ты смотришь? Котлеты разогрей.
У них не было другого сценария. Нет, у кого-то были няни, кого-то не били. Но редко.
Нас некому было научить. Мы сами.
- кормить можно, когда просит;
- спать вместе;
- носить в слинге;
- можно не спускать с рук! Совсем! Нет, не привыкнет к ручкам, в два года скажет: «Сам! Уйди, мама!»
- встречаться с друзьями — и малыша с собой, ему хорошо, если мама рядом;
- нет, гладить и кипятить не надо.
А когда в голове звенит то, что говорили нам: «Как же вы мне осточертели», — расслабить нижнюю челюсть, сесть на корточки, глаза в глаза и сказать: «Ты расстроен. Тебе очень горько. Ты можешь поплакать, я буду рядом».
Мы пишем новый сценарий.
Наши дети пойдут в жизнь с этим новым опытом. Они будут знать, что можно на ручки, и разговаривать, и плакать.
Им тоже будет что рассказать своему психотерапевту. Но слом уже произошел.
Между теми, кому сегодня 40+ и кому 60+, сильнейший конфликт отцов и детей и сотни постов в группах «Токсичные родители». Между теми, кому сегодня 40+ и 20+, этого конфликта нет. Нет конфликта такой силы и драмы.
Каждый раз, когда мы не наорали. Не дали подзатыльник. Не стали молчать и игнорировать детей три дня. Не сказали: «Да в кого ты такая уродилась-то?»
Мы положили свежие, теплые доски поверх воняющего болота. Иди, вот тут. Там трясина внизу, но ты не провалишься.
Нам трудно.
Но мы не просто воспитываем.
Мы создаем новые слова, новые сценарии, новые модели отношений.
Поэтому, кстати, нам с первым ребенком часто сложнее, чем со вторым и дальше. С пятым тебе уже понятно то, что вслепую проходили с первым.
Я это поняла… поняла из преподавания языка. Когда слышала «не надо мучить ребенка английским до школы». Почему мучить — вот они с восторгом играют в игры на английском, это любимое занятие! А потом поняла: так говорят те, для кого язык был каторгой, зубрежкой, наказанием. Они хотят защитить детей от этого. Но все поменялось. Сейчас язык — то, что можно круто дать незаметно для ребенка.
В моем детстве бабушка и мама часто говорили, что пока не надо учить меня готовить: «Потом еще намучается». Но за это время готовка превратилась из мучения (найти, отстоять очередь, не отходить от плиты) в очень увлекательный процесс, для моих детей лучший подарок — пустить их на кухню. На день рождения Наташа просит себе кулинарные мастер-классы, а обед и ужин для семерых мы готовим за полчаса.
Но у них не было других сценариев. Они есть у нас. Мы создаем их сами. Не на ровном месте. Мы создаем их там, где травмы, боль, где у нас все отзывается ужасом.
Меня поражали всегда грядки в Турции. Понимаете, это вам не чернозем, куда посадил — выросло. Там каждая грядка создавалась руками — по камушку, по песчинке, чтобы под палящим солнцем росли эти помидоры. Потом и кровью. Как у нас. Мы собираем грядки по камушку, чтобы… Чтобы у детей был чернозем.
Мы идем по сугробам, мы проваливаемся, снег в ботинках, мокро, мы почти уже вот по пояс там.
А за нами остается лыжня.
Наши дети поедут по лыжне. Обкатанной, скрипучей и быстрой.
У нас есть стиралки и мультиварки. Кажется, никогда не было проще быть родителем, чем сейчас. Но нам трудно. Потому что многим из нас не на что опереться. Нечего повторить.
Нам очень трудно.
Мы оставляем за собой лыжню.
Анна Данилова
Фото автора
